«По каким краям перекрёстки твои простёр
Морщинистый Бог земных бродяг?..
Вышло так, что ты – последний Его волонтёр,
И звёзды взошли, и они глядят
На тебя…»Олег Медведев, «Ирокез».
Имя: Шамр
ай Александр Матвеевич. Он же Шаман
*это прозвище ему дали отнюдь не за какие-нибудь магические способности, нет – просто по первым трём буквам фамилии и совпадающим с ними инициалам*Дата рождения: официально – 18 сентября, хотя в паспорте значится 26 октября (все претензии – к работникам ЗАГСа)
Возраст: 25 лет
Знак зодиака: то ли дева, то ли скорпион
Цвет глаз: голубой
Цвет волос: золотистый
Особые приметы: нет
Любит: путешествовать (подолгу и обычно автостопом), ездить на мотоцикле, глухие деревушки, осень, рассказывать сказки, играть на чём-нибудь, позитив, добрых людей, небо, Питер, майки с разными рисунками и надписями (желательно смешными).
Не любит: готов, милицию, одиночество.
Боится: смерти.
Общие сведения: этот человек, пожалуй, один из тех, кто влюбляет в себя окончательно и бесповоротно… И с первого взгляда. Он спокойный, весёлый и обычно добрый (вывести Шамана из себя весьма-таки сложно, хоть и возможно). За словом в карман не полезет, у него всегда наготове сотни шуток, историй и притч на все случаи жизни. Шаман может найти общий язык даже с самым замкнутым и недоверчивым человеком, и кажется, что знакомых у него только на Луне нет (впрочем, это ещё надо бы проверить). Живёт этот парень так, как ему хочется жить, ни в чём себя не ограничивая и не делая ничего кому-то в угоду – как и любой истинный хиппи.
Но за кажущейся лёгкостью мало кто может рассмотреть «второе я» Шамана – серьёзного человека, которому далеко не всё равно, что происходит в мире.
Читать дальше.***
2002 год. Зима. Санкт-Петербург.
- …Я покупаю мотоцикл.
Молчание окутало комнату.
Юноша, не дождавшись хоть какой бы то ни было реакции, пожал плечами и направился к двери.
- Только через мой труп! – вскочила на ноги, наконец опомнившись, зеленоглазая девушка, прежде лениво полулежащая в кресле.
Парень даже не оглянулся.
- Сашка! Только через мой труп!!! – девушка бросилась ему наперерез. – Ты что… Ты с ума сошёл? Какой мотоцикл?! Ты не помнишь, что с тобой тогда случилось?..
Парень погладил её по голове – как маленькую, даром, что она была старше его на несколько лет.
- Да не переживай ты так…
Конечно, он всё помнил, и это были действительно страшные воспоминания.
Пару лет назад на свой собственный день рождения Сашка позволил себе невинную, вроде бы, шалость – угнать мотоцикл сводного брата. Не всерьёз, конечно, так, проехать немножко…
Вот только водить Саша тогда толком не умел. Нетрудно догадаться, чем это закончилось.
И если для любого человека отделаться в такой ситуации только лишь сломанным носом и кучей ссадин было бы весьма хорошо, то для Сашки и эти травмы оказались почти смертельными.
Потому что он – это он. Плохая наследственность или стечение обстоятельств… причины были уже не столь важны.
Где-то внутри него притаилась болезнь, коварно ждущая своего часа, чтобы выйти наружу с кровью и сделать так, чтобы та уже никогда не остановилась, чтобы вся покинула тело… Убить носящего её человека.
А Сашка тогда об этом не думал.
В четырнадцать лет смерть кажется чем-то далёким и нездешним, даже когда знаешь о её существовании.
Что ж, Саша узнал о ней всю правду не по чьим-то рассказам…
- …Я буду ездить очень осторожно. Слово твоего родного брата.
Он потянулся к дверной ручке, чтобы покинуть комнату, но сестра вцепилась в него, как клещ.
- Шу-у-урик! Миленький, ну не надо, ну пожалуйста!
- Хватит уже! – юноша недовольно повёл плечом.
- Шу-у-ур! Ты о нас с тётей подумай!..
- Ой, замолчи, женщина…
- И о себе! Ты болен, и…
- Да сама ты больная!!! – закричал Саша, со злостью отрывая от себя цепкие пальцы сестры. – Ты меня уже за… долбала!!! ХВАТИТ! Хватит, я тебя прошу!..
Дверь комнаты открылась. На пороге стоял Серёга – тот самый парень, на чьём мотоцикле в первый раз проехал Сашка; сын женщины, много лет назад приютившей ребят после смерти их родителей.
- Харе орать, - добродушно ухмыльнулся он. – Весь подъезд уши греет.
- Серый! – воскликнула девушка. – Ну скажи ему!..
Серый только отмахнулся:
- Не нагнетай. Пацан взрослый, сам во всём разберётся.
- И ты туда же!!!
- Ох, ну вас… - Сашка воспользовался тем, что сестра отвлеклась, и юркнул в приоткрытую дверь.
***
2004 год. Начало лета. Запасные пути железнодорожной станции Тула-вторая.
- Шаман! Шаман идёт! - небольшая группка ярко одетых парней и девчонок одобрительно зашумела.
- Мы думали, что ты пропал! – испуганно пискнула маленькая девчушка, бросаясь на шею подошедшему к их компании светловолосому юноше.
Её оттеснил высокий парень:
- Тс-с, Лерка! Шаманище! Мы уже было без тебя отчаливать решили. Ты чего так?..
Шаман смущённо отвёл глаза в сторону и эхом повторил:
- Так… Но спасибо, что не уехали.
Парень с улыбкой похлопал его по плечу и ушёл. Остальные ребята тоже начали постепенно расходиться.
Рядом с Шаманом осталась только рыжая девушка Рита, известная в хипповской тусовке под именем «Колокольчик» - пела звонко, оттого и прозвали.
- Чего тебе, Ритка-маргаритка? – Шаман легонько потрепал её по волосам. Рита ткнулась макушкой в его ладонь:
- Шур!.. А у нас новенький.
- Мм?..
- Жутко странный типчик.
- Знакомь!
Они прошли мимо ржавых товарняков до нескольких стоящих в отдалении вагонов с открытыми дверями.
Здесь их компания, застрявшая в Туле день назад, обустроила временное жилище. Неподалёку горел костёр, и на нём в котелке уже вскипало что-то, наверное, традиционная походная каша. Голодный Шаман почувствовал, что если не поест в ближайшие минут пять, то захлебнётся собственной слюной.
У костра сидело несколько ребят. Шурик без труда догадался, кто был новеньким – все, кроме одного человека, были ему знакомы.
Колокольчик красноречиво стрельнула глазками по направлению к незнакомцу.
- Хайц! – Шаман сел рядом с ним на землю.
Парень вздрогнул и немножко отодвинулся, но ответил доброжелательно и спокойно:
- Добрый вечер.
Шаман расплылся в улыбке:
- Слу-у-ушай, ты мне положительно нравишься! «Добрый вечер»… Нет, правда, это здорово, потому что современные люди эту фразу давно уже забыли. Тем более субкультурщики. Ты наверняка клёвый чел!
Юноша неопределённо пожал плечами.
- Ш… Саша, - представился Шаман.
- Лесьяр.
Саша кивнул:
- Лесьяр-кошмар... Ой, ты только не обижайся! Я все имена рифмую. Хочешь, своё тоже?.. Ну, например… Шурик-жмурик.
Рита, остававшаяся всё это время поблизости, захохотала, вслед за ней рассмеялись и остальные. Один из сидящих рядом парней спросил у Шурика:
- Когда это ты в поэты заделаться успел, Шаман?
- Никогда. Дальше рифмовки имён дело так и не пошло. И не пойдёт никогда. Иллюзии, как зубы, теряются с возрастом…
Ребята снова залились смехом, только новый знакомый Сашки сидел молча и тихо, внимательно разглядывая компанию.
Девушка, которая держала под контролем процесс стряпания (её звали Ася), нашарила на земле веточку и приподняла ею крышку на кастрюле.
- М, а кашка-то уже…
Договорить ей не дали. Почти все ребята, которые находились неподалёку, рванули к костру, наперебой издавая радостные возгласы. Загремели тарелки, ложки, даже кружки, а одна девушка за неимением посуды начала выкладывать горячую кашу на большой лист лопуха.
Командовал раздачей пищи тот самый парень, первым заметивший, что Шаман возвращается - Костя Ветер. Он был неформальным лидером Солнечной коммуны (так называли сами себя эти ребята).
- Так, подходим, берём – и отваливаем, больше не лезем. На первое – каша, на второе – песенок споём, на третье – чайку выпьем…
- Ты в слове «пивка» сделал четыре ошибки! – пошутил Саша. Ребята охотно отозвались звонким дружным смехом.
- …А на сладкое, - невозмутимо продолжил Ветер, - Шаман пивка нам притащит, раз он такой умный.
Заливистый смех снова заметался между вагонами.
- Уж лучше я вам пряников местных притащу, - пробормотал пойманный на слове парень.
- Тебе! – Рита сунула в руки Лесьяру миску с кашей.
Он неуверенно взял тарелку, в каком-то странном ступоре уставился на еду, потом перевёл взгляд на девушку:
- Спасибо… Не надо.
- Отказываешься? – уточнила Колокольчик.
- Отказывается! - Сашка, успевший в рекордно короткие сроки сжевать свою порцию, ловко увёл отвергнутую Лесьяром тарелку из-под носа Риты и снова взялся за ложку.
Невысокий лысый паренёк отчаянно тощей комплекции вдруг громко произнёс:
- Не, ну ребята! Нельзя так сразу жрать! Нужно помолиться перед едой…
- Зачем?.. – спросил Саша. – Аська хорошо готовит.
Парень, приглашавший к молитве, обиженно замолк, Ритка благодарно прищурилась, взглянув на Шамана. Тот подмигнул ей в ответ и склонился к Лесьяру, шёпотом поясняя:
- Это Маис. Он кришнаит, и это всё объясняет. Вечно его заносит – то молиться всех заставляет, то песенки их религиозные петь… Но он не псих, не дурак, нормальный парень. И вообще, он у нас такой один. Потому и бережём. Так что не подумай, будто хиппи – это секта…Ты ведь не субкультурщик, – констатировал Саша уже нормальным голосом. – Наверное, ничего о нас не знаешь…
- Это неважно, - ответил Лесьяр. – Мне нравится ваше мировоззрение, идеи…
- Вливайся! – весело предложил Сашка. – Делов-то…
- Если честно… я хотел бы.
- О! И надолго ли?
- Навсегда.
- Круто! – снова восхитился ответом Шурик. – Народ! Я ж говорил, что он клёвый!..
***
2006 год. Конец лета. Окрестности Геленджика.
Сильный гул в вершинах деревьев заставил ребят, набиравших в роднике воду, задрать головы. Казалось, что прямо над макушками дубов на бреющем полёте несётся самолёт. Небольшой вихрь взметнул дорожную пыль и опавшие листья, закрутил их в бешеном танце.
- У-у-у, какой ветер недобрый! – Марыся едва успела прижать руками свою длинную пышную юбку.
- Хорошо, что Костя этого не слышал, - подмигнул ей Маис.
Девушка показала кришнаиту язык:
- Глупо шутишь!
- А ветер-то действительно… того… - задумчиво произнёс Сашка, глядя на начавшее темнеть небо. – Надеюсь, матушка-природа не думает выкинуть какой-нибудь очередной фортель?..
- Думает! – внезапно откликнулся на вопрос Шамана какой-то незнакомый турист, проходящий мимо. – Штормовое предупреждение объявляли, и я бы вам посоветовал…
Но Сашка не стал слушать, что бы он им посоветовал.
- Буря?!
Турист кивнул:
- Да тут-то ещё ничего, а в самом Геленджике вообще сейчас светопреставление!
- Чёрт! – Сашка вскочил на ноги. – Я дебил! Твою мать!..
Маис с Марысей шарахнулись от парня в разные стороны.
- Шаман! Какого ты…?
Но Сашка уже бежал по направлению к полянке, где ребята поставили свои палатки.
Маис бросился следом и вскоре догнал его.
- Шур! Что случилось-то?
- Я дебил! – повторил Сашка. – Лесьяр сегодня обещал приехать к нам. Не приехал. Потому что этот грёбаный шторм…
Маис непонимающе уставился на Шамана:
- А что – шторм?..
- Твою мать! – Сашка запустил пальцы в волосы. – И ради этих людей он был готов на что угодно!.. Вспомни! Вспомни! Лесьяра на обыкновенный дождик «ломает», а тут…
Они добежали до палаточного лагеря, и Шаман, практически не сбавляя скорости, кинулся собирать вещи. Гитара, рюкзак, кружка, палатка… Хрен с ней, с палаткой!
Вчера хиппи стало известно о дольменах – загадочных постройках типа каменных домиков, сохранившихся со времён каменного века. Будто древние люди хоронили там своих покойников, и около этих дольменов до сих пор витает какая-то сила… Дольмены были совсем недалеко от Геленджика, где на ту пору базировались ребята. Короче говоря, половина коммуны рванула туда сразу же. Шаман с Лесьяром тоже хотели поехать, но Косте Ветру понадобился человек, сумевший бы починить компьютер – и Лесьяру, как специалисту в этом деле, пришлось задержаться. Сашка поехал без него. Лесьяр обещал приехать на следующее утро, но не приехал. Сашка решил, что Костя опять дал его товарищу какое-нибудь задание… Но теперь всё прояснилось.
Теперь Шаману стало стыдно и страшно. Что стоило ему остаться в городе?.. Нет же, попёрся… Внутренний голос пытался оправдаться тем, что на дольмены в первый день ехала и Аська, и что Аська очень ему нравилась… Но это всё было не то.
- Ты вернёшься? – спросил Маис.
Сашка ответил искренне:
- Не знаю.
На полянке появилась Марыся.
- Рысь! – схватил её за руку Шаман. – Твоя подружка на врача училась. Она случайно тебе не говорила – человек от сильной боли умереть может?..
- А чё тут думать, - откликнулась Марыська. – Конечно может. Ломка, по-твоему, что такое?.. Сконцентрированная боль. А от неё умирают. Сердце не выдерживает…
Сашка отпустил её руку и быстрым шагом отправился обратно к туристической тропе, ведущей к шоссе.
...Примерно через час пешего хода Шаман понял, что удача ему сегодня вряд ли улыбнётся. Редкие водители, не побоявшиеся штормового предупреждения, не спешили останавливаться, чтобы подобрать одинокого автоспопщика. А идти пешком было довольно сложно. Рюкзак и гитара оттягивали плечи; дорога петляла между гор, иногда ветер срывал с их склонов камушки, и тогда Шурик всерьёз задумывался над тем, что своя жизнь вообще-то должна быть дороже всего… Но упорно шёл – точнее будет сказать, плёлся – вперёд.
«Такими темпами круто будет, если я вообще к рассвету сумею до города добрести», - прикинул Шаман. И тут же выругался вслух – вспомнил, что потом ещё через весь город нужно пройти, чтобы попасть к дому, где осталась вторая часть Солнечной коммуны.
Окна домов посёлка Возрождение, тянущегося вдоль трассы, призывно светились. И можно было хотя бы переждать пик непогоды…
«Если с Лесьяром всё будет нормально, - пообещал себе Саша, - обязательно скажу, что он замечательный человек, что я его очень ценю и считаю его своим лучшим другом. И пусть он даже не поверит или пошлёт меня… Всё равно».
***
2008 год. Осень. Санкт-Петербург.
Листья ложились на землю бесшумно, невесомо. Голубое небо всё больше и больше выглядывало из-за сплетения ветвей растущих у подъезда деревьев.
Одно окно на втором этаже дома было распахнуто настежь, на подоконнике сидела милая девушка. Её тонкие пушистые дреды были перехвачены на лбу кожаным шнурком, длинная юбка с заплатками и бахромой свисала вниз, словно русалочий хвост, и девушку вполне можно было бы принять за хиппи… Если бы не прозрачно-сетчатая чёрная кофта, одетая на голове тело и почти ничего не скрывающая, пирсинг в правой брови, а также довольно яркий макияж.
Девушка облизнула красиво очерченные губы. Под бледным осенним солнцем блеснуло вдетое в кончик языка металлическое колечко.
Красный мотоцикл с рёвом развернулся перед парадным, и потревоженные его шинами листья вновь взвились в воздух.
Девушка на окне томно улыбнулась, щуря глаза.
Меньше чем через минуту высокий светловолосый юноша уже захлопнул за собой дверь её квартиры изнутри.
- Ш-ш-шаманищ-щ-ще… - протяжно и как-то по-змеиному шипяще прошептала девушка, обвиваясь вокруг парня.
Шаман сомкнул руки на талии своей подруги.
- Привет, Маш-мышь.
- Сам мыш-ш-шь… - тем же самым змеиным голосом отозвалась Маша.
- Неа, - лениво мотнул головой Саша, нежно проводя рукой по спине девушки. – Собирайся, прелестница. Мы уже почти опаздываем.
Маша игриво подмигнула парню:
- Давай тогда опоздаем окончательно?
- Нет, мышь.
- Тогда отвернись, я переоденусь.
Кивнув, Сашка отошёл к окну. За его спиной прошуршала материя Машкиной юбки, тихо вжикнула молния…
- Я готова.
Шаман обернулся.
Облик его девушки почти не изменился – она лишь сменила юбку на штаны, чтобы было удобнее сидеть на мотоцикле.
- Подглядывал? – поинтересовалась Маша. – Нет?.. Ну и глупо.
- Мышь… Надень какую-нибудь другую кофточку, пожалуйста, - попросил Саша.
- Тебе не нравится? – Маша кокетливо прошлась туда-сюда, красиво расправив плечи.
- Мне – нравится…
- Ревнуешь! - довольно констатировала девушка. Шаман притянул её к себе, поцеловал, жарко шепнул прямо на ухо:
- Да, - и, отпустив, отступил на пару шагов.
Маша нацепила прямо на кофту жёлтую майку, забрызганную краской. Полюбовалась на себя в зеркало…
- Мышь!
Подхватив чехол с гитарой, девушка взяла Шамана за руку.
- Успеем, Шур!
Они вышли на улицу под листопад. Машка восторженно уставилась на ближайший клён – он был ярко-жёлтый, с редким вкраплением зелёных и красных листьев. В общем, по цвету совсем как её майка!
Сашка приобнял девушку за плечи, разворачивая лицом к себе, и признался:
- С тех пор, как ты стала играть в нашей группе, мне гораздо приятнее ходить на репетиции.
Маша чмокнула его в щёку.
Обойдя мотоцикл, Саша топнул по земле ногой (добрая байкерская примета!) и сел за руль. Машка прыгнула следом, поудобнее пристроила за плечами гитару и прижалась к спине Шамана.
Раскатисто заурчал двигатель.
***
2010 год. Лето. 13 августа.
Сашка, Лиза и Лесьяр стояли в подъезде. Вернее, парни стояли, а Лиза сидела на подоконнике. Её туда усадил брат – чтобы дышала свежим воздухом. И хоть в Москве свежего воздуха не бывает в принципе, но раз уж принято так говорить… Из открытой форточки действительно тянуло прохладным ветерком, но он скорее не освежал, а холодил.
- У-у-у, сквозняк! – поёжилась девушка и попыталась было спрыгнуть, но Сашка вовремя преградил ей дорогу.
- Лизхен! Сиди уж смирно. Ну ты даёшь… Напиться на собственной свадьбе – это надо уметь! – он покачал головой. – А ведь девушка. Смотри, побьёт тебя Мишка за такие дела!
Лиза засмеялась и помотала головой.
- Не побьё-о-от! Он меня любит.
Она запустила пальцы в густую шевелюру брата и начала нежно перебирать его волосы.
- Са-а-аш! А я про тебя песню знаю! – вдруг хитро улыбнулась девушка и немузыкально, но с душой, запела:
- У Шамана три руки… И крыло из-за плеча-а-а-а…
- Нифига ты петь не умеешь, - тоскливо взглянул на неё Сашка.
- А! – засмеялась она. – Мне этого и не надо. Мне стихов вполне хватает.
И снова затянула:
- От дыхания его-о-о-о разгорается свеча…
Шурик мотнул головой и позвал новоиспечённого мужа Лизы:
- Миш! Забери своё безобразие! Она уже подышала воздухом, но, кажется, у неё на кислород аллергия.
Из полуоткрытой двери квартиры выглянул взлохмаченный парень.
- Это наше общее безобразие, - подмигнул он.
- Теперь уже больше твоё.
Лиз возмутилась:
- Я – своё собственное! – однако, не стала сопротивляться, когда Миша легко снял её с подоконника и на руках унёс в квартиру.
- Я снова остаюсь один, - притворно вздохнул Шаман, провожая их взглядом. И уже вслед негромко крикнул:
- Ты была лучшей девушкой в моей жизни!
Из квартиры донёсся приглушённый смех.
Лесьяр искоса взглянул на Шамана. Тот облокотился о подоконник и уставился через стекло в густую ночную тьму двора. Сигарета, которую Шурик зажёг минуту назад, истлевала сизым дымком, так и не коснувшись его губ.
- Где мои браться, где мои сёстры?.. - задумчиво процитировал Сашка слова из песни одной известной рок-группы. – Такие дела, Кошмарик. Ну что, пойдём напьёмся?
- Пойдём, - неожиданно согласился Лесьяр.
Шаман затушил сигарету о подоконник.
- Что-то случилось?..
Но так и не дождался ответа.
Они вернулись в квартиру.
- Товарищи друзья! – Сашка помахал руками над головой, привлекая внимание. – Я хочу сделать некое официальное заявление…
Многочисленные гости попритихли, ожидая, что же скажет им Шаман. А он начал нарочито медленно наливать себе водку в изящный фужер, предназначенный скорее для лёгких коктейлей или сока – слишком большой и высокий. Он хотел хоть немножко отсрочить предстоящий разговор. Но стакан вскоре заполнился.
- Итак!.. Сегодня мы в последний раз встречаемся здесь все вместе. Потому что… В общем, теперь эта квартира принадлежит другому человеку. Я её продал. Аминь.
Шаман резко развернулся и вышел из комнаты.
В коридоре он выбрал самый тёмный уголок, привалился к стене и уже приготовился осушить свой необъятный стакан и забыть обо всём на свете… Но Лесьяр, вышедший за ним следом, не дал ему этого сделать.
- Шур!..
Сашка замахал руками:
- Не-не-не, никаких «Шур!». Знаем мы ваши психологические методы. Я сам тебе всё расскажу.
Лесьяр выжидающе посмотрел на Шамана.
- В общем, было так, - начал «отчитываться» Шурик. – Я - только Лизке не говори, я тебя умоляю!.. - Я умудрился в одного крутого чувака врезаться. Мало того, что мотоцикл хрен теперь починишь (да и ни к чему, прав всё равно лишили), так ещё и тачку этого «быка» разбил. И, конечно, ему это не понравилось. И дружкам его тоже не понравилось… И чё мне было делать?
- Для начала мне сказать, Саша.
Шаман лишь покачал головой:
- У тебя таких денег явно не было. А они не стали бы ждать.
Лесьяр молча забрал бокал из рук друга. Сашка словно этого и ждал. Он опустился на пол и обхватил голову руками.
- Ярь… Я так испугался… Ты не представляешь. Они вообще сначала убить меня хотели, не разбираясь! Это… Это кошмар какой-то…
- А сейчас? – Лесьяр сел рядом с Шуркой. Ему тоже стало страшно.
- Сейчас всё уже нормально. Мы всё разрулили…- Шаман почти весело взглянул в глаза Лесьяру.
- А жить ты где будешь? И вообще…
- Пока что, наверное, в соседнем доме. Есть там одна замечательная квартира… В любое время дня и ночи даже самый левый человек может набрать на домофоне номер; когда спросят, кто там, ответить: «я!» - и всё, дверь открыта!.. Живут там одновременно человек десять, наверное, причём чуть ли не каждый день кто-то уходит, а кто-то приходит на его место. Ну чисто коммуналка! Траву, конечно, курят без перерыва, но мне на это, в принципе, плевать. А потом что-нибудь придумаю. Ты ж меня знаешь.
Парни долго ещё сидели на полу молча, как вдруг Шурик встрепенулся и неожиданно предложил:
- А давай сбежим?..
- Куда?.. Тьфу, то есть, прямо сейчас, что ли?
- Не, сейчас нельзя. Лизхен обидится. Давай завтра?
Это предложение звучало как-то по-детски просто и наивно, но Лесьяр ответил серьёзно:
- Давай после шестнадцатого. У меня на шестнадцатое одно срочное дело запланировано.
- Замётано! – Сашка хлопнул в ладоши. – А я уже знаю, куда поедем. В Красу. Помнишь эту деревеньку?.. Поедешь?
- Помню, конечно. А с тобой я куда угодно поеду. Лишь бы не в Клюквенное, а так – хоть в Припять.
- Ты боишься радиации меньше волков? Несмотря на то, что они тебя тогда не тронули даже? Жжёшь, Ярик! – Шурик уронил голову на плечо друга и затих.
Самым страшным для него сейчас было бы одиночество. Хорошо, что этому страху не суждено было сбыться.
***
2010 год. Лето. 28 августа.
Прогретая за день железная крыша теперь отдавала своё тепло. Закат уже давно догорел, и деревня погрузилась в ночную темноту. Было тихо, даже собаки не лаяли.
Сашка блаженно прикрыл глаза, потягиваясь. Металлические листы, покрывающие крышу, имели множество вмятин и бугров, но лежать, как ни странно, было удобно.
- Как же здорово!.. Жизнь – шикарная штука! И чего люди на неё жалуются?
Сидящий рядом Лесьяр улыбнулся, глядя на Шурку. Вот ведь неунывающий человек!.. Лесьяр не знал, смог ли бы он остаться спокойным, попади в подобную ситуацию.
Шурик открыл один глаз.
- Ярь, ты лучше на звёзды посмотри! Ты же всю неделю ныл, что тебе не хватает звёзд и надоело облачное небо.
Лесьяр послушно перевёл взгляд вверх.
Звёзды действительно были прекрасны. Они лучились ярким голубоватым светом и еле заметно мерцали где-то в недосягаемом космическом пространстве.
- Хотел бы я, чтобы когда-нибудь люди стали жить на звёздах! – мечтательно протянул Сашка.
- Зачем? – рассеянно спросил Лесьяр. Он думал совершенно о другом.
- Ну, так… Прикольно, наверное.
- Шур…
- М?
- А как ты жил после того, как «Феральности» не стало?
Вопрос Сашку как будто и вовсе не удивил.
- Так себе. Что рассказывать?.. Ты ведь и сам всё понимаешь. Разругался с Васькой, с Машкой… С Лизкой тоже почти – она на тебя тогда сильно злилась, что ты решил всё бросить и группу распустить. Вообще-то мне тоже не особо приятно было… всё-таки «НАШЕствие», такой фест, такие возможности – и тут ты заявляешь, что больше не хочешь петь! Но это у меня быстро прошло. Потом Лизхен обратно в Москву меня утащила... Ну и ездил много, как водится. Стопом и вообще… Короче говоря, это был бездарный год.
- Понятно.
- А каким этот год у тебя выдался?
- Я тоже ездил… Сначала хотел в Москве остаться. Меня даже на прошлой работе неплохо встретили… Но чувствовал я себя ужасно, и в итоге вернулся в свой город. А там уже с хорошим человеком встретился, который в детстве мне очень помог. Он теперь директор школы для одарённых детей. Взял меня учителем литературы к себе…
Сашка кивнул.
- Ярь, а когда ты собираешься покидать сей дивный край? Ты же с первого сентября, как я понимаю, должен уже быть в этой школе и сеять… как там?.. разумное, доброе, вечное?
- Должен…
- Тогда тебе завтра нужно к этой старушке из крайней хаты – у неё внук в гостях, с утра, я слышал, уезжает. Попроси его тебя с собой взять! Он ведь до Москвы полюбас через М2 поедет, тебе как раз по пути!
- Боюсь, ему не будет по пути со мной, - возразил Лесьяр.
- Да ладно! Почему он тебе отказать-то должен?..
- А ты?
- Знаешь песню про «ямщик, не гони лошадей»?..
Немного помолчав, Сашка добавил:
- Ладно. Тут дело даже не в том, что мне действительно некуда… Осень! Дружище, осень!.. Я снова отправлюсь в путешествие по мёртвым деревням и глухим местам, буду разгадывать загадки, которые разгадок и вовсе не имеют, забуду, что я человек, и… Ты ж помнишь, что со мной осенью творится.
- Помню! – усмехнулся Лесьяр.
Шурик подозрительно скосил на него глаза.
- Что смешного-то?.. Можно подумать, тебя самого не тянет в дальние дали и тоска душу не жрёт. Ну, может, не так сильно…
Лесьяр покачал головой:
- Я смеюсь потому, что для меня твоё осеннее безумие – это самое сильное впечатление о тебе. Не наши совместные поездки, не какие-нибудь там приключения, а именно это особенное состояние, которое приносит тебе осень. Шур!.. Да я свой самый лучший стих про тебя написал, и именно про тебя в плане осеннего настроения.
- Да-а-а? – удивился Сашка. – Расскажи!!!
И Лесьяр, на секунду задумавшись – вспомнит ли?.. – заговорил спокойным негромким голосом, чуть растягивая некоторые слова:
- Воздух осени холоден, словно туман.
Небосвод – нескончаемых туч караван.
В почерневших лесах эхом гаснет гудок
Паровоза, и листья летят из-под ног.
Что забыл ты в глухой предрассветной тиши,
Где дозором по топям стоят камыши?
Что влекло в этот мрачный неведомый край,
Перечерченный птичьими стрелами стай?
Здесь так гулко шаги отдают в тишине,
Восходящее солнце – как будто в огне,
И верхушки деревьев глядят на рассвет –
До тебя им и дела-то, в общем-то, нет.
Ты же снова обходишь владенья зверей,
Забываешь себя, забываешь людей,
Растворяешься в запахе мокрой травы,
В блёклом свете линяющей в полночь Луны.
Ты становишься кем-то ужасно чужим,
На колени берёз плети рук положив.
Ты становишься диким, как эта земля,
Как вскипавшее инеем зарево дня.
Я смотрю – но и я не могу передать,
Как сжимается сердце, и как тянет познать
То, о чём промолчит эта серая звень
Вереницы тоскующих изб деревень…
И, наверное, я понимаю тебя –
Жить нельзя, ничего никогда не теряв.
Только тот доживёт, кто, забыв про уют,
Разгадает, о чём перепёлки поют,
Что скрывает шумящий, как море, октябрь,
Что рождает слепую больную печаль.
И поэтому северный пасмурный день
Возвеличит и сотни подарит идей.
И поэтому осень, идя по лугам,
Пляшет в ветре, поёт, улыбается… Нам.
Может статься, за логом немеющим тень
Дрогнет зыбко – промчит быстроногий олень
Или, крылья сложив, сокол бросится вниз –
В цепких лапках забьётся пропащая жизнь….
Эти встречи так живы, так странно легки,
Что, запомнив, не сможешь не вплесть их в стихи.
Будто сами собою приходят слова –
В шуме ливня, в редеющем запахе трав…
Это всё неспроста… И пульсацией вен
Отзывается сладкий поэзии плен.
И бродить по лугам, напоённым тоской,
Лучше, нежели дома сидеть день-деньской.
И шататься по свету – вот лучший удел
Для того, кто иначе вовсе жить не хотел.
И теперь никогда не забудешь и ты
Эту позднюю осень, колючую стынь.
Даже после в кочующем дыме огней
Ты почувствуешь призрачный ветер полей.
Ты увидишь в угольях, рождающих свет,
Этот самый крадущийся лесом рассвет,
В треске веток съедаемых пламенем лип
Ты услышишь, как плачет над полем кулик…
Лесьяр ненадолго умолк, но Сашка сидел тихо, понимая, что тот ещё не закончил. И точно – рассказчик вздохнул и продолжил, уже другим голосом, более злым, что ли; быстрее, резче, как совершенно другое стихотворение…
- …В этом городе осень не любят, поверь.
Слишком много нашлось для неё палачей.
Здесь считают, что осень, подруга зимы,
Как колдунья хранит ведовство старины.
Здесь пытаются выгнать её за порог,
Топчут золото осени сотнями ног.
Люди города – стая брехливых собак.
Жить не могут без ругани, споров и драк.
Меж собой поругались давно, и теперь
Наступает черёд и природы. И с ней
Будут биться – как будто со злейшим врагом,
Словно с вором, пробравшимся затемно в дом.
Будет зло без причины, холодный расчёт –
В жилах этих людей кровь давно не течёт.
Там течёт, может, нефть, может, спирт – всё равно.
Эти люди живут не реальностью – сном.
Посмотри… Их глаза заставляет блестеть
Не живое творенье, а пошлость и смерть!..
Не душа и не сердце – здесь разум важней:
Просчитать до конца, лишь для пользы своей…
Ну а осень? Для них – только отзвук пустой.
Осень пылью метёт, давит грустью простой.
Увядает трава, птицы меньше поют…
И её не желают приветствовать тут,
Даже раннюю… Ветра напевы во мгле,
Летаргия тепла по широкой стране,
Строй тяжёлых и тёмных в небесах облаков,
Веток шум, нагоняющий тысячи снов
О весне… Паутина и иней на тонкой траве,
А под кронами голых дерев на земле –
Облетевшей листвы разноцветный ковёр…
Инквизиция вновь разжигает костёр.
К концу голос Лесьяра вновь стал спокойно-убаюкивающим, но последнюю фразу он произнёс твёрдо, и Сашка даже вздрогнул – ведь он и сам сравнивал костры в парках и на улицах городов, в которых сгорали листья, с кострами Инквизиции. Сейчас он почему-то не мог припомнить, рассказывал ли он Лесьяру о своих ассоциациях… Наверное, всё же рассказывал.
***
2010 год. Осень. Исследовательский центр «Палевая Роза», первый отдел.
Павел Аркадьевич внимательно вглядывался в лицо парня, стоящего перед ним. Хотя можно было, конечно же, и не смотреть. И так всё ясно: хиппи, лодырь, любитель халявы. Это даже не просто по внешнему виду заметно – это во всей его сущности чувствуется.
Зато глаза вроде бы честные. И смотрит открыто…
Парень сморгнул, и игра в гляделки окончилась.
- Ярик сказал, что Вы зачем-то меня хотите видеть, - произнёс Сашка. В голосе прозвучал явный интерес. Приглашение директора «Палевой Розы» действительно было странным. Конечно, когда Шурик заходил к Лесьяру в гости, они с Павлом Аркадьевичам несколько раз пересекались в коридорах Школы, даже познакомились… Но зачем он ему понадобился?
- Что ты умеешь делать? – директор потянулся к кипе толстых тетрадей и зашелестел бумагой. Он выглядел почти равнодушным, и Сашке почему-то стало не по себе.
- Играть на музыкальных инструментах, - ответил он. – А что?
- Нет, это мне не подходит, - задумался Павел Аркадьевич. Вопрос он проигнорировал. – А как у тебя с физподготовкой?
- Да обычно, - пожал плечами Шурик. – Чего Вы от меня хотите-то?..
- Об этом я тебе расскажу несколько позже. Сейчас ответь, пожалуйста, ещё на один вопрос. Удержать человека примерно твоего роста прижатым к стенке ты бы смог?.. Так, чтобы он не вырвался хотя бы в первые пять минут…
- Ну, смог бы…
- Отлично. Всё, беру тебя охранником в «Палевую Розу».
Шурик даже закашлялся от неожиданности.
- Чего-о-о?!
- Того! – спокойно передразнил его Павел Аркадьевич. – Я ещё весной одного уволил, а нового так и не нашёл. У меня же спец. интернат, ты в курсе?.. Вокруг должны быть проверенные люди. А за тебя мне поручились.
- И кто же это за меня поручился? – язвительно поинтересовался Саша.
- Догадайся… - директор протянул ему листок. – Вот тут распишись.
Глянув на приказ о приёме на работу (заранее отпечатанный!!!), парень не выдержал.
- Вы все тут охренели, да?..
- Есть немного.
Павел Аркадьевич начинал злиться, но ещё держал себя в руках. Да если бы не Лесьяр!.. ноги бы этого наглеца здесь не было.
Возмущение Сашки постепенно прошло. Он покрутил колечко на пальце, раздумывая над ситуацией.
- Спасибо, конечно… Только какой из меня охранник? Я ж хиппи. Пацифист…
- А тебе и не нужно будет никого убивать.
- Но…
Директор отмахнулся:
- И стричься тебя никто заставлять не будет. И стиль одежды у нас свободный. Ты боишься, что ли?.. Думаешь, что каждый день придётся кого-то ловить?.. Может, тебе станет легче, если я скажу, что за всё время существования Школы не было ни единой попытки проникнуть на её территорию. А даже если бы и была… Там, на улице, - может, ты видел – стоят такие славные ребятки… Мимо них никто не смог бы пройти незамеченным. Они лучше, чем бойцовые собаки, честное слово. Двое из них… Ну ладно, это не важно. Так вот, а ты будешь охранять внутренние помещения «Палевой Розы». Это куда как безопаснее.
- Да у меня всё равно ничего не получится! – замотал головой Сашка.
- Ещё как получится.
- Я не смогу…
- Да всё ты сможешь!
Саша в отчаянии запустил пальцы в волосы.
- Вы не понимаете!.. Мне попросту противопоказана такая работа. Я… Я болен. Очень давно и очень серьёзно. И как бы мне ни хотелось…
- А мы тебя вылечим, - и бровью не повёл Павел Аркадьевич.
_________________________________________
Несколько случайных фактов:
- Шаман не любит, когда спрашивают: «Сколько время?» - как будто имеют в виду «Сколько денег стоит время?». Обычно он отвечает на это: «Семь рублей ведро».
- Саша положительно относится к свободной любви;
- Он родился в Петербурге;
- У него странное отношение к вере. С одной стороны, он вроде бы и верит в Бога, с другой – считает, что существование Бога нелогично. Впрочем, это ему никак в жизни не мешает, не помогает, поэтому сей вопрос не является для Шамана важным;
- Шурик действительно жуткий любитель халявы. Он вполне способен поехать на другой конец города, если узнает, что там в каком-нибудь магазине бесплатно угощают бутербродами с колбасой или раздают дешёвенькие шариковые ручки. Причём он ещё и всех друзей своих позовёт, и сам по сто раз подходить будет – пока не прогонят с матом и охраной. Зато дармовые вещи он потом обычно весьма выгодно сбывает. «Живу лишь тем, что вынес с презентаций», - говорит по этому поводу сам Сашка;
- Болезнь Шамана - это гемофилия.